На волоске от смерти

Минчанка Клара Марковна Шкапцова родилась в Чашниках в 1934-м. Местные жители знали её под другой фамилией. В районном отделе ЗАГСа хранится запись о рождении 30-го марта упомянутого года девочки — Клары Максовны Дыскиной. Тогда ещё никто не предполагал, какая трудная судьба выпадет новорожденной, сколько придётся пережить и чудом спастись. После войны мама поменяет данные в документе, выданном при рождении. Девочка станет Кларой Марковной Шкапцовой. Причины для такого решения были весьма вескими. Впрочем, обо всём по порядку.
…Вспоминая довоенное детство, 80-летняя минчанка больше всего говорит о родителях. Семья была интернациональной. Отец — еврей, мама — белоруска. Оба приехали в Чашники по распределению после окончания педагогического учебного заведения в 1932-м. У Евдокии Павловны — диплом Витебского индустриально-педагогического института, она преподавала химию и биологию в Чашникской средней школе. Макс Моисеевич обучал юных чашничан прекрасной словесности. О том, где он учился педагогике, сведений не сохранилось. Оба — уроженцы Могилёвской области. Поженились в Чашниках в1933-м.
Дочь рассказывает, что в семье царили тёплые отношения. Атмосфера взаимопонимания, уважения чашникского дома в Виленском переулке, где когда-то жил известный писатель Григорий Релес, (ныне пер. Красноармейский) из далёкого довоенного времени до сих пор согревает Клару Марковну. Девочка очень любила отца, и он души не чаял в своём единственном чаде. И через столько лет не забыла, как тот учил писать правой рукой, она же с раннего возраста усердствовала левой. Родители часто возили в гости к бабушкам-дедушкам на Могилёвщину. Она хорошо знает, что мамины родственники жили в Круглом. С матерью ездили туда после войны. 80-летняя минчанка помнит, что в местном музее был специальный стенд, посвящённый Шкапцовым, отважно сражавшимся за Родину в годину страшных испытаний. К сожалению, о родственниках по отцовской линии таких воспоминаний не осталось. Бабушка и дедушка Дыскины жили где-то возле Хотимска. У них в доме внучка была до войны. Семья считалась очень интеллигентной, дед Моисей занимал высокую по районным меркам должность, возможно, в образовании.
В послевоенные годы никаких сведений о них внучка с невесткой уже не имели.
И не удивительно. Еврейское население Могилёвщины, как и всей Европы, подверглось тотальному уничтожению в период 2-й мировой. В списках расстрелянных встречаются фамилии Дыскиных. Но были ли они родственниками отца, дочь не знает. Во время нашей беседы Клара Марковна сказала, что была бы весьма признательна тем из старожилов Чашник, кто знал родителей и откликнется после публикации. В их числе могут быть ученики Дыскиных, которые помогли оставшейся вдовой осенью 1941-го Евдокии Павловне сберечь дочь. Мать с Кларой покинули Чашники в 1944-м, пережив здесь ужасы оккупации.
… Страх, с которым доселе не были знакомы в доме родителей, с приходом немцев заполнил всё и всех. Семилетней Кларе выходить на улицу не разрешали, к Дыскиным почти никто не приходил. Стоило незнакомому появиться на пороге, мама дрожащими руками хватала дочь, удивительно похожую на папу, и пыталась упрятать подальше от посторонних глаз. Заболевший отец также никому не показывался на глаза, он всё реже поднимался с постели. Иногда к родителям приходили какие-то молодые парни в форме. Взрослые тихо разговаривали, до слуха маленькой Клары долетала зловещая фраза: “Скоро облава!” Она знала: это означает, что скоро снова придётся долго-долго сидеть в тёмном шкафу или под кроватью. Уже взрослой Кларе мама рассказала: спасали бывшие ученики, которых вынудили служить в полиции. Парни регулярно предупреждали о готовящейся облаве.
В страхе перед готовящейся расправой они прожили в доме в Виленском переулке до декабря. И вот настал жуткий день. Евдокия Павловна хотела, чтобы дочь всегда помнила, когда не стало её отца. Она часто повторяла: “Макса убили 21-го декабря 1941-го года”. До массовой казни евреев в Чашниках оставалось меньше двух месяцев. Клара Марковна помнит: она, семилетняя девочка, сидела под кроватью, когда в дом зашли двое в немецкой форме с оружием. Ринулись к постели, где лежал больной. Один из них поднял отца и несколько раз ударил его головой о стенку. Изо рта у больного хлынула кровь. Он поднял глаза на застывшую в ужасе мать и тихо прошептал: ” Береги её…”. Холодеющая от страха девочка прекрасно поняла, о ком последние слова отца.
Хоронить мужа палачи велели ночью. Всё делалось наспех. Когда в 1944-м, после освобождения, мать и дочь, пройдя через многие мытарства, вернутся в местечко, они не смогут найти могилу Макса Моисеевича…
А тогда, сразу после похорон мужа, Евдокия Павловна с дочерью продолжала жить в Чашниках в том же режиме страха. Как ни маскировались, однажды девочка с ярко выраженной еврейской внешностью попала на глаза фашисту. Клара Марковна помнит, как немец тряс её, громко кричал: “Юда! Юда!”. Кто-то помог отбить ребёнка, мгновенная расправа не последовала. Но сочувствующие настоятельно порекомендовали Евдокии Павловне немедленно покинуть местечко. Мать с семилетней дочерью двинулись в Ушачский район, уже в то время считавшийся партизанским краем.
Прятались по церквям, землянкам, в лесах, болотах. Бродяжничество продолжалось почти два года. Пережитые лишения не прошли даром. Уже лет в десять Клара начала терять слух. Врачи констатировали хронические заболевания многих других органов.
Освобождение Евдокия Павловна с Кларой встретили в глухой деревне на Ушаччине. В июне 1944-го там было много беженцев. Ждали подхода красноармейцев, как вдруг на сельской улице раздался крик: “Танки!”
Люди выскакивали из хат и бежали к болоту. Вместе со всеми устремились Дыскины. Едва достигли топи, девочка упала. Мама накрыла Клару собой и пыталась успокоить дочь: “Если убьют, то меня, а ты не бойся…”, но буквально через несколько минут испуганные беженцы смогли рассмотреть на танках звёздочки. Это пришла свобода.
Дыскины вернулись в Чашники. Здесь уже не было немцев и полицаев, однако переживших ужасы оккупации не покидали воспоминания о фашистах. Боясь, что жуткое прошлое может повториться, мать сменила свою фамилию на девичью, её дала в новых документах и дочери, так обе Дыскины стали Шкапцовыми. Отчество Максовна Кларе Шкапцовой поменяли на Марковна.
В том же памятном 1944-м мать и дочь уехали из местечка. Жили в Холопеничском, Крупском, Смолевичском районах. Закончив среднюю школу в Смолевичах, Клара Шкапцова поступила в Белорусский политехнический институт. Вся трудовая биография слагалась в строительной отрасли. Инженер-строитель, конструктор работала в Минске. Давно вырос сын, есть уже взрослый внук. Более 7-и десятков лет отделяют Клару Марковну от страшных испытаний, пережитых в военное лихолетье. Чем старше становится, тем яснее осознаёт, в каком неоплатном долгу она, девочка военной поры, перед своими родителями, жертвовавшими собой, чтобы спасти дочь,перед всеми, кто не вернулся с войны, подарив её сверстникам и будущим поколениям мирное небо.

Ирина ТОРБИНА.